Бордель или Вечерняя трапеза как ниотамори
— Пойдем, Фриц, отсюда. Это бордель! — категорично заявила посетительница мужу. И гости из Аахена скоро покинули художественную выставку.
В художественном музее на Ангере в старом добром Эрфурте проходит выставка работ Клеменса Грёсцера. Одна из его картин называется Реюнион, так же как и французский остров в Индийском океане в семистах километрах от Мадагаскара. Название острова означает «объединение».
Вероятно, и берлинский маляр (der Berliner Maler) подразумевал такое же объединение тринадцати персон за вечерней трапезой. В тоже время цифра именно тринадцать явно указывает на отсылку к тайной вечере учителя и его двенадцати учеников. На роль Иисуса, вероятно, Клеменс Грёсцер скромно полагал сам себя. Он расположился во главе стола с хрустальным шаром в руке, с помощью которого, видимо, предвидел будущее. Однако, во время вечерней трапезы апостолы причащались телу и крови Спасителя. Сотрапездники же у берлинского маляра выпивают и курят, едят клубнику и икру.
Собравшиеся полностью одетые разместились за длинным узким столом, на котором раскинулась дама в красном купальнике с прозрачной грудью и в красных же туфлях с открытым носом. Вот только маска для сна у нее была почему-то синего цвета. Такой ужин очень напоминает древний японский ритуал «ниотамори» преподношения пищи дорогому гостю, когда вместо посуды используется обнаженное женское тело. Ниотамори в переводе с японского означает «представление женского тела» и такая традиция поедания пищи демонстрировала силы природы и невинности. Клеменс Грёсцер слегка прикрыл тело модели на столе, чем, конечно же, нарушил древний японский обычай.
Так берлинский маляр не только внес иные детали в известные сюжеты, но и соединил вечернюю трапезу и «ниотамори», хотя их смыслы противоположны. Во время трапезы учитель причащал апостолов своим телом и своей кровью, а в японском ритуале, наоборот, хозяева угощают дорогого гостя.
По мнению организатора выставки, Клеменс Грёсцер интересовался маргиналами в обществе: готами, панками и проститутками. На его холстах мы видим их портреты в ярких красках и с причудливой фантазией.
Картину «Réunion» полагают одновременно привлекательной и отталкивающей. «Я думаю, что женщина на этой картине — нечто большее, чем просто объект желания, — размышляет Кай-Уве Ширц, директор Эрфуртского художественного музея. — Потому что мужчины, в том числе некоторые из друзей детства Клеменса Грёсера, имеют непосредственное отношение к его искусству. В этом отношении эта женщина на самом деле представляет для меня искусство». Организатор же выставки высказалась жестче в отношении дамы на полотне — искусство как проституция. К этой оценке следует добавить, что на картине вокруг искусства расположились сам скромный берлинский маляр и его хорошие знакомые, тоже люди искусства.